Здесь было страшно и необычно. Вокруг раскинулись незнакомые леса, зелёные чащи, чувствовалась другая атмосфера, не свойственная безопасной и скрытой земле Дориата. Мир такой огромный, и столько в нём зла, что невозможно не затеряться, если с тобой нет друга. Здесь пели знакомые птицы, но песни их были другие, росли цветы, но иной их аромат, не столь приятный. Столько боли, столько страданий принёс этому краю Моргот, он даже может разрушать и увечить горы. А зелёнь и души созданий мира для него теперь ничто, нет такой силы, кроме тайны и чар одной единственной майэ, которая может ему противостоять. И это печально до невозможности, в душе Лиреминь сразу просыпается жалость, возникает вопрос: «Зачем, зачем он делает? Как можно быть таким злым и жестоким?» Стараясь не думать об этом, чтоб не ранит душу, синдэ пыталась остановиться на приятном – всё-таки не до конца разрушен Белерианд, Он не пройдёт Завесу, это невозможно. Его слуги не промаршируют с огнём и мечом, убивая и насилуя девственную природу, сжигая дома и протыкая младенцев вместе с матерями, которые прижимают своих детей к груди. Хотелось бы верить. Эру наделил своих детей надеждой.
Лиреминь вздохнула и оглянулась. Кажется она задумалась. Рядом ехал на своём высоком и благородном коне Маблунг, её спутник. Ну и угораздило же её уйти из дому, обычно страх пересиливал любопытство и жажду узнать, что там творится «за забором». Говорят, трава там выше и зеленее, но слухи, слухи…
Вокруг царило странное молчание, Лиреминь не была болтушкой, обычно он не знала о чём говорить и предпочитала помалкивать. Тем более она чувствовала себя обузой, ведь у этого славного воина ответственное задание. А она чем может ему помочь? Лучше вообще не мешать. Но иногда она посматривала на Охотника, просто из интереса и скуки, которая медленно наполняла её душу. Мешали только этому яду новые краевиды и тяжёлые раздумья, что царили в душе девы.
- А где мы?- всё-таки спросила тихо синдэ.